Жизнь в кавычках. Роман - Света Нахимберг

Токсикоз изнурял Хаю только в первой половине беременности, а вторая половина проходила без проблем: они ежемесячно ходили на консультацию к тому доброму врачу, который сказал, «Что всё не может быть плохо» – это так забавно звучало из его уст, что вспоминая эти слова, Хая каждый раз улыбалась. Натан много работал, отец Хаи начал ему платить хорошие деньги, поэтому они частенько баловали себя вкусными пирожными в кофейне на Владимирской.

Натан оберегал Хаю, как наседка своего птенца: всегда крепко держал её за руку, особенно на Владимирской горке, была осень и даже на листьях можно было поскользнуться…

Они вдвоём навещали по субботам родителей Хаи, потому что в эти дни лавка не работала. Они мило беседовали: им хорошо было разговаривать на любые темы. Натан был наследственно мудр, как и его отец, у которого тоже не было большого образования, но он природным умом смог управлять своим большим хозяйством, которое приносило ему хороший доход, он помогал семьям своих сыновей, а когда узнал, что внуков у него прибавится, был очень рад. После сбора урожая, они с женой поехали в Киев навестить Рамона (Натана), Хаю и родителей Хаи. Именно в эти дни, Хая почувствовала, что ребёночек как-то беспокойно себя ведёт, мама отвезла её к доктору, тот, осмотрев Хаю, предупредил, что из дома не рекомендует Хае выходить: первые роды не бывают быстрыми, но всё может случиться, поэтому он порекомендовал проверить телефонную связь и незамедлительно ему сообщить о начале.

Хая решила рожать в своём доме, попросив маму побыть с ней некоторое время. Всё для появления нового Человека в доме было подготовлено. Отец разрешил Натану оставаться рядом с Хаей, в лавке оставили приказчика, чтобы он вёл все дела – это был проверенный человек, не один год, работавший в лавке. Мама Хаи обосновалась в одной из свободных комнат и чувствовала себя вполне комфортно, она взяла на себя обязанности по приготовлению еды, Натан относился к ней очень учтиво, поэтому она не чувствовала себя в этом доме чужой. Через день, рано утром Хая почувствовала, что ребёночек больше не хочет находиться в темноте, она почувствовала очень сильную боль в пояснице и внизу живота и сказала об этом Натану. Он немедленно связался с доктором, тот пообещал тотчас приехать, главное, чтобы приготовили побольше кипяченой теплой воды и чистых проглаженных простыней. Натан сказал маме: «Начинается!» Та всё поняла и засуетилась по дому. Поскольку всё Хая приготовила заранее, то ей не пришлось много волноваться. Доктор приехал вовремя, Натана выставили из комнаты роженицы, доктор приехал со своей помощницей – акушеркой, мама Хаи была рядом, могла оказать помощь. Натан метался из комнаты в комнату, он очень волновался за свою любимую и малыша. Из комнаты Хаи слышались только её крики и команды врача: «Дышите! Не дышите!» От неизвестности, Натан был сам не свой – только бы всё закончилось хорошо: ему была дорога и Хая, и ещё не родившийся малыш. Ему казалось, что прошла целая вечность, пока он ни услышал громкий заливистый крик младенца.

Вышел весь взмокший доктор и сказал Натану: «Нас услышал Бог – у Вас родился сын! Хая очень большая умница – она всё делала правильно! Мальчик и Хая здоровы!» От радости Натан расплакался и непрерывно благодарил доктора, потом он вымыл руки и с разрешения доктора пошел взглянуть на своего наследника и дорогую жёнушку. Он встал на колени рядом с кроватью, где лежали Хая и сыночек: малыш был завёрнут в красивые пелёночки с кружевами, его маленькое сморщенное личико выглядывало из этого пакетика, оно было такое родное, Натану показалось, что он похож на Хаю. Натан осыпал поцелуями свою жену: «Спасибо, любимая! Я думал, что любить больше, чем я тебя любил, нельзя – я не прав, я ещё сильнее люблю тебя, моя милая, ты подарила мне наследника! Давай назовём его Хаим? Он так похож на тебя!» Хая довольно кивнула головой в знак согласия. Ей теперь хотелось обнять весь Мир, было легко и радостно!!!

Впереди были бессонные ночи, малышу требовалось её внимание круглые сутки: главное, чтобы у неё хватало молока для полноценного питания малыша. Иногда она в отчаянии брала его и носила на руках из комнаты в комнату, Натан часто просыпался от плача Хаимчика, он сам брал его на руки и говорил: «Давай не будем беспокоить мамочку, она за день с тобой так устала, а мы – мужчины, должны беречь её!» От тепла сильных рук отца, ребёнок засыпал, тот аккуратно укладывал его в колыбельку, а Хая могла отдохнуть. Её мама часто приходила к ней и чем могла – помогала: гладила стиранное детское бельё, с большим удовольствием ходила с внуком на прогулку, она с гордостью встречалась с соседками на улице, они делились впечатлениями, новостями, обменивались опытом ухода за малышами. Прогулки были длительными, Хая успевала многое сделать по дому: приготовить побольше еды, постирать бельё малыша, она даже за такое короткое время могла соскучиться по сыночку.

Предстояло время крещения Хаима, пригласили родителей Натана, собрались все родственники и друзья, живущие в Киеве. Обряд прошел торжественно, отец Хаи был доволен, что внука назвали Хаим (это имя вызывало радость и счастье)! Дни шли за днями, месяцы за месяцами, Натан по-прежнему руководил работой лавки, по ночам он всегда помогал Хае ухаживать за сыном, а утром снова в лавку.

Мальчик рос здоровеньким, рано начал ходить, чем добавлял внимание к себе: его интересовали разные предметы, ему хотелось обязательно заглянуть в тумбочки, стащить на себя всё, что стояло на них – это было не безопасно, приходилось ходить за ним по дому и оберегать от неожиданностей.

Хаим рос, ему было уже 2 годика, когда Хая почувствовала, что снова беременна. Она рассказала об этом Натану, тот очень обрадовался, что в его семье снова будет прибавление, единственное, что его беспокоило, так это самочувствие Хаи, но эта беременность проходила гораздо лучше, чем первая. И роды прошли по-другому: гораздо быстрее на свет появилась сестрёнка Хаима, которую назвали Дора. Каждые 2—3 года рождались детишки, дом наполнялся весёлым смехом и бесконечными шалостями, для помощи Хае наняли нянечку для детишек, она не только помогала ей управляться с детьми, но и выполняла мелкие поручения и помогала по дому. Когда Хая была беременна очередным ребёнком, доктор запретил ей поднимать тяжести, доходило до того, что она не смела даже взять подрастающих детишек на руки, это было тяжело объяснить детям, в этом всегда приходила на помощь няня: она пыталась чем-то увлечь ребёнка, просившегося на ручки. У Хаи с Натаном к 40-му году было шесть девочек и двое наследников-мальчиков, это был большой труд и большая ответственность.

У Натана выявили очень серьёзное заболевание – сахарный диабет, а лекарство-инсулин, стоило очень дорого. Родители обеих семей помогали им материально, потому что самим им было бы не справиться с такими расходами.

Старший сын Хаим, не закончив гимназию, пошёл в подмастерье к столяру-краснодеревщику. Он оказался очень талантливым помощником: вдвоём с хозяином они придумали из ценных пород дерева делать очень красивые, в стиле барокко, люстры и бра. Когда они выставили их на международной ярмарке, их люстры и бра произвели фурор: у них было очень много заказчиков от зажиточных людей, ведь на производство люстры необходим очень дорогой материал, много времени, чтобы довести его до необходимой формы – это было их «ноу-хау», поэтому стоили они не дешево.

Хаим зарабатывал хорошие деньги, но почти все они уходили на приобретение инсулина для отца. Когда его призвали в Армию, он очень сильно переживал: как родители будут обходиться без его заработка. Хая очень тяжело переживала, вынужденную разлуку с сыном, но этого нельзя было избежать. У Натана был «белый билет», т.е. его заболевание не позволяло ему служить даже во время войны. Второй сын, Бурах, был шестым ребёнком в семье, он ещё не мог пойти работать вместо брата, старшие сёстры: Изидора (дома её звали просто Дора) и София работали белошвейками, их продукцию реализовывали через лавку, которой руководил Натан. К этому времени отец Хаи ушел в Мир иной, мама тяжело переживала утрату, но с годами боль притуплялась, тем более, что у Хаи появлялись дети, которые требовали бабушкиной любви и внимания, они то и держали её в жизни.

Младшей девочке в 40-м году исполнился годик, но Хая кормила её грудью, потому что она родилась ранней весной 39-го, а летом прикармливать и отлучать от груди врач не рекомендовал. У Хаи всегда была свежая пресса, и она была в курсе всех политических событий в Мире. Она знала, что Гитлер уже начал военные действия на западе, оккупировав Польшу, впервые она узнала о гонениях на польских евреев, жестоком уничтожении целых семей, не щадя ни старых, ни малых. Она сопереживала этим попавшим в жернова войны людям. Естественно, она всегда боялась за свою семью. Волновалась она и о семье Натана: они жили в той части Молдавии, которая называлась Бессарабией и была насильственно захвачена Королём Румынии, установившим свою власть и правил там с жестокостью. Но в июне 40-го года Советский Союз заставил вернуть Бессарабию в состав Молдавской ССР, подписав по этому поводу двусторонний меморандум.